Всю жизнь я мечтал выучить английский, а выучил польский. Вот, смотрите: “Гдже взёлэщь винограна?” Или вот: “Одакли си то сазнао?” Это уже сербский.
Вы конечно спросите, как же я познал языки.
А я вам отвечу, что, наконец-то, дочитал Туму.
Было непросто, но по-другому не умеем.
Честно говоря, долгое время я пытался понять, как пишет Захар Прилепин. С прямым ли, так сказать, умыслом. Или по неосторожному божьему озарению. Иногда выходил на след, задерживал одно и другое слово, крепил доказуху, а потом переворачивал страницу, и…
Нет.
Нельзя ни понять, ни научиться, ни разгадать.
Только читать и перечитывать — можно.
Туму открыл и закрыл.
Приплыли.
Снова попробовал.
Получилось.
Читал со словарём, язык мой в трубочку. То камешек во рту перекатывается, то ледышка, леденее ногайской сабли, тает от кудрявого огня.
Масштабный исторический эпос, Степан Разин, детство и юность, басурманский плен, казачья доля.
Но хочется сейчас о другом.
Я вечно повторяю, что писателей не существует. Сам не пойму, что значит — не существует. Но теперь вот, кажется, осознал.
Живётся жизнь, у каждого своя, а потом подкрадывается смерть, но вдруг прорастает слово, и смерти, как и было сказано, нет, а только литература остаётся.
Не у каждого, но вот у Захара — да.
Величайший роман.
Событие.
На днях Портнов подарил мне сумку с Разиным. Я всё хотел ответить на каком-нибудь татарском или цыганском, да растерялся.
Забыл.
Смесь языков и судеб, одно большое слово, один большой писатель, одна большая судьба.
"Так сеть тянет рыбу. Песня тянет слова".
Тянем, потянем, вытянем!
